Тетра-пьяный нос.
И. ВАНЮШИН
г. Мытищи Московской обл.
Если вы спросите на Птичьем рынке или в зоомагазине о хемиграммусе блеери, то, возможно, продавец не поймет, о какой рыбке идет речь. Однако скорее всего именно этот вид краснорылой (или красноносой) тетры, поступавшей из Европы, живет в наших аквариумах и как раз его российские любители без тени сомнения называют «родостомусом», тогда как хемиграммус родостомус, по нынешней систематике, — другой вид краснорылой тетры.
Я хочу рассказать читателю о том, чтб на сегодняшний день знаю и думаю о краснорылой тетре, пользующейся у любителей сомнительной репутацией крайне пугливой и трудноразводимой рыбы, и чего мне
самому удалось от нее добиться.
Родостомус (Hemigrammus rhodostomus)
Моя история с родостомусом (будем называть эту рыбку привычным именем) началась в октябре 1994 года. На московскую выставку «Мир аквариума» прибыла очередная партия экзотических рыб из природных водоемов Колумбии, среди которых и были родо-стомусы. После болезней, неизбежно постигающих переселенцев из другого полушария, уцелело только одиннадцать экземпляров этих рыб, и их великодушно отдали мне на «на вырост».
К тому времени я перечитал все, что только мог достать, о родостомусе Hemigrammus rhodostomus и Н. bleheri. Из публикаций явствовало, что истинного родостомуса Н. rhodostomus в Европу в настоящее время
не экспортируют и что он, в отличие от успешно акклиматизированного Н. bleheri. плохо приживается в аквариумах и имеет невзрачную окраску (красного цвета почти нет). В последнем я убедился и сам, увидев Н. rhodostomus на цветных фотографиях в «Аквариумном атласе» Мсргуса и «Атласе пресноводных рыб» Аксельрода.
Учитывая, что при оформлении заказа из Колумбии фигурировал именно Н. rhodostomus, я смирился с тем, что имел.
В это же время я получил в свое распоряжение еще пять мальков родостомуса, но уже московского разведения, окраска которых отвечала лучшим представлениям об этой рыбке. Я надеялся, что условия содержания в моих домашних аквариумах достаточно благоприятны, так как уже имел устойчивые положительные результаты содержания и разведения тоже «диких» (природных) красных нео-нов. Действительно, в отдельные вечера мои «дикари» слегка розовели, особенно около рта, как бы подтверждая свое латинское видовое название rhodosto-mus (красноротый), тогда как «домашние» щеголяли ярко окрашенной красной головой, вызывая в памяти английское разговорное название этой рыбки, которое можно перевести, как «тетра -пьяный нос» («The rummy-nosed letra»).
Через три месяца стало ясно, что среди подросших рыб всего четыре самки — одна из «домашних» и три из «диких». К этому же времени самцы начали довольно активно демонстрировать свою манеру ухаживания, которую чешский аквариумист Я. Фиала метко назвал «ездить под самкой» («Akva-rium a Terrarium» № 5. 1989). Самец подплывает снизу под самку и передвигается вместе с ней, повторяя каждое ее движение. Но поскольку в моем аквариуме «свои» самки были еще малы, самцы не обращали на них внимания и тренировались на других рыбах, не разбирая вида и пола.
Родостомус (Hemigrammus rhodostomus)
Реакция на эти приставания была разная. К примеру, Rasbora pauciperforata относилась к этому довольно терпеливо и пряталась в растения только тогда, когда пристроившийся снизу самец уж очень ей надоедал. А самец Nannostomus trifasciaius
сразу начинал отбиваться. Но самая интересная сценка наблюдалась, когда самец-родостомус «подъезжал» под кругленькую самку Hcmigrammus sp.
Надо сказать, что эти рыбки попали в Москву с партией природных красных неонов весной 1994 года, прижились и размножились в неволе. Брачное поведение самцов этого вида в первой фазе точно соответствует таковому у Н. rhodostomus. Поэтому самка отлично понимала, что означают такие действия и, почувствовав подплывшего под нее самца-родостомуса, стремглав бросалась в сторону. Но от родостомуса на скорости не уйдешь — рыбка быстрая, стремительная, с мгновенной реакцией. Погоняв по аквариуму и вдоволь наигравшись, он оставлял в покое запыхавшуюся самку. Это поведение самцрв-родо-стомусов по сути — детская игра, так как, повзрослев, они редко повторяют подобные забавы.
Хотя я и понимал, что самки Н. rhodostomus, вероятнее всего, еще не набрали икру, все же зимой я сделал несколько безрезультатных попыток подвести их к нересту. И только в апреле 1995 года ситуация изменилась к лучшему. На выставку «Мир аквариума», где я к этому времени уже постоянно работал, поступила партия прекрасных годовалых родостомусов московского разведения от ветерана аква-риумистики И. С. Мухина. Рыбки были настолько хороши и зрелы, что, казалось, к немедленному нересту готова вся стая. Окраска головы была очень интенсивной, краснота выходила на тело за жаберные крышки, правда, не дотягивалась до основания спинного плавника, как у Н. bleheri, изображенном на цветных фотографиях.
Рыб разнообразно кормили и ежедневно заменяли 10 процентов воды, и уже через неделю самки настолько округлились, что я решил посадить несколько пар на нерест. Отобрав с десяток самых крупных
(около 5 сантиметров) полных самок и ярко окрашенных самцов, я принес их домой и рассадил, перегородив общий аквариум. В это же время я выловил уже живших у меня около полугода родостомусов и вернул их на выставку, оставив четырех «диких» самцов. Я решил поэкспериментировать, сведя в нерсстовике московских самок, судя по окраске, относившихся к виду Н. bleheri, и природных самцов Н. rhodostomus. В случае удачного нереста «дикари», конечно, портили окраску, но обновить кровь в московской популяции было очень соблазнительно. Я знал, что московские умельцы добиваются нереста родостомусов в очень малых емкостях. И все же в качестве нерестовиков выбрал сравнительно большие цельностеклянные аквариумы — 35, 25 и 18 литров, так как было неизвестно, как поведут себя «дикие» производители: дефицит пространства в нерсстовике — сильный отрицательный фактор, и я хотел его исключить.
В воду каждого нерсстовика я добавил по нескольку капель ToruMin. Добавление торфяного экстракта — практика чешских аквариумистов, поставлявших в Европу в восьмидесятые годы тысячи родостомусов собственного разведения. ToruMin, Torfin и им подобные препараты, по наблюдениям, действуют на родостомусов успокаивающе при пересадках и перевозках. Поскольку они имеют слабокислую реакцию, заметного изменения рН не происходит.
Родостомус (Hemigrammus rhodostomus)
Из собственного опыта я знал, что харациды, нерестящиеся в темноте (а у родо-стомуса это происходит перед рассветом), никакого субстрата не используют и, двигаясь, разбрасывают икру где придется. Более того, обилие растений мешает свободному плаванию. Поэтому я ограничился только двумя-тремя кустиками таиландского папоротника (можно использовать и другое растение), чтобы в светлое время суток рыбки могли там укрыться в случае необходимости. В аквариумах была установлена слабая аэрация и маломощные обогреватели (3—6 ватт), поддерживающие температуру на 2—3°С выше комнатной, а на дне размещены сепараторные сетки для защиты икры.
Во всех случаях я использовал деминерализованную с помощью ионообменника воду с остаточной общей жесткостью 0,2° и рН 6,2— 6,4 (подгонка ортофосфор-ной кислотой и натриевой щелочью). В нерестовую воду добавлял несколько капель ToruMin. Перед посадкой рыб вода в нере-стовике аэрировалась двое-трое суток, после чего еще раз корректировалась ее активная реакция (рН).
Относительно температуры в нерестовике могу сказать, что для мелких южноамериканских хараци-новых она не является определяющим фактором и при благоприятных условиях нерест может произойти при любой температуре их жизненного диапазона (22— 28°С), хотя, конечно, нельзя отрицать стимулирующего влияния оптимальной нерестовой температуры (25— 27°С).
Рыб в нерсстовики я посадил вечером, выловив их из общего аквариума под лучом карманного фонарика. Рекомендую такой способ поимки любых шустрых обитателей общих аквариумов, как наиболее безопасный. Практически рыбы полностью засыпают уже через 10—15 минут после выключения света и за те несколько минут, пока вы освещаете аквариум слабым направленным лучом фонаря, цолностью проснуться не успевают.
Итак, я отсадил по три рыбки: на одну самку — два
самца, причем в одном случае оба самца были «дикие», а в двух других — по одному «домашнему» и одному «дикому». Такое соотношение производителей (1:2), рекомендованное И. С. Мухиным, весьма рационально, ибо зрелую самку можно определить по степени наполненности брюшка икрой, тогда как удачный подбор активного самца — дело случая.
Результат превзошел ожидания: на вторую ночь во всех аквариумах состоялись полноценные нересты. Утром второго дня я обнаружил под сетками на дне икру настолько прозрачную, что разглядеть ее при слабом освещении было довольно сложно. Диаметр икринок 0,91—1,0 миллиметра.
Высадив производителей и не вынимая со дна сеток (в нескольких местах к ним прилипла икра), я полностью затенил нерестовики. Оценить количество выметанной икры из-за ее прозрачности оказалось невозможным.
У Н. rhodostomus — очень короткий период инкубации икры — 15—18 часов. Уже к вечеру во всех аквариумах выклюнулись личинки, тоже абсолютно прозрачные,
панически реагирующие на освещение. Совершенно непонятно, каким органом воспринимает свет это «стеклянное» существо, практически не имеющее ни головы, ни глаз. Еще загадочней представляется тот факт, что после формирования глаз полное неприятие освещения прекращается — личинки уже не так боятся света, хотя и стараются избегать освещенных участков. Однажды я оставил выклюнувшихся личинок не в полной темноте, а в полумраке, и они собрались в самом дальнем, наименее освещенном углу, тесно прижавшись друг к другу. Разумеется, эту «пытку» я сразу прекратил.
После выклева личинок я вынул из нерестовика растения и предохранительную сетку, примерно оценил приплод, а заодно чуть-чуть понаблюдал за суматохой «стеклянных» шариков под лучом света.
В отличие от других аквариумных харациновых рыб для родостомусов характерен очень короткий период с момента выклева личинок до расплыва .молоди. По литературным данным, этот срок составляет 3—5 дней — в зависимости от температуры воды. В моих опытах он не превышал 3,5 суток. Я не экспериментировал при температурах ниже 25°С, где, возможно, и происходит удлинение срока. Поплывшие личинки должны как можно быстрее получить пищу, так как через 3—5 часов голодания они уже будут не в силах поймать и проглотить добычу. Поэтому дать немного корма, даже если вы не вполне уверены, что все личинки поплыли, считаю полезным.
Переход на активное питание — самый ответственный период в выхаживании мальков. Несмотря на то, что личинка родостомуса сравнительно велика (около 4 миллиметров), проглотить науплиев отечественной
артемии она, к сожалению, не способна.
Родостомус (Hemigrammus rhodostomus)
Для начального кормления личинкам Н. rhodostomus подходит любая более мелкая пища: инфузории, коловратки, науплии циклопов («живая пыль»), и если есть удобный для отлова этого корма водоем — проблема решена. Если такой возможности нет, лучше всего использовать солоно-водную коловратку Brachio-nus plicatilis, выращивание которой в домашних условиях особого труда не составляет. При попадании в пресную воду она довольно быстро опускается на дно, где как раз и предпочитают держаться личинки родостомуса.
У меня была возможность ежедневно ловить понемногу «живую пыль» в соседнем водоеме. Но ее хватало только на утреннее кормление, а в остальное время суток мальки получали со-лоноводную коловратку.
Примерно с четвертого дня молодь родостомуса начала есть науплиев артемии, которые постепенно стали ее основной пищей. Мальки родосто-мусов удивительно прожорливы и очень быстро растут. Я кормил их каждые 3—4 часа, а первые 7—10 дней даже ночью, оставляя для подсветки 15-ваттную лампу, горящую вполнакала.
Естественно, при таком интенсивном кормлении на дне скапливалось много остатков пищи и экскрементов, и удаление их приобретало важное значение. Сложность этой процедуры заключается в том, что обычный способ сбора грязи со дна с помощью сифона в данном случае мало подходит: личинка (малек) первое
время малоподвижна и легко попадает во всасывающую трубку сифона, не имея прыти своевременно отскочить в сторону.
Чтобы по возможности избежать этой неприятности, я перед чисткой стал сдвигать грязь с помощью проволочной рамки с ручкой (подобие рамки для сачка), к нижней стороне которой подклеена полоска поролона. Процедура выглядит так: опустив рамку у дальней стенки до дна, я медленно, не поднимая мути, провожу ею до ближней стенки. Остается только собрать затем полоску грязи сифоном, отогнав замешкавшихся мальков. Широкой рамкой можно очистить все дно за один заход.
С началом кормления я запустил в аквариумы по три-четыре улитки (красные катушки). И хотя на дне появилось довольно много их экскрементов, польза все же была несомненной — улитки успевали до очередной чистки собрать со дна основную массу съедобных остатков, не давая им разложиться.
У мальков мелких хараци-новых признаки взрослой окраски появляются, как правило, после третьей недели. Родостомусы же и здесь идут с опережением: белые пятнышки на хвостах стали просматриваться уже через две недели, краснота на головах обозначилась несколько позже. Все это время я кормил мальков «пылью» и мелким циклопом (сколько удавалось наловить), науплиями артемии, время от времени давал и солоноводную коловратку, а с третьей недели добавил в рацион и мелконарезанный трубочник, убедившись, что этот корм им «по зубам».
Из чешских публикаций я знал, что за первые два месяца мальки родостомуса могут вырасти до 4 сантиметров, хотя верилось в это с трудом. Мне не удалось достичь такого результата: мои двухмесячные питомцы имели длину 3—3,5 сантиметра. Я не знаю другой харациновой рыбки, которая могла бы в этом соперничать с родостомусом.
Нередко встает вопрос о плотности посадки мальков в выростном аквариуме. И хотя эта проблема больше касается профессиональных рыборазводчиков, каковым я не являюсь, некоторые рекомендации дать могу.
Наблюдения за родостомусом показали, что величина этих рыб, их высокая подвижность и бурная реакция на раздражители (кормление, включение и особенно, как ни странно, выключение света, стук, быстрое движение кого-то мимо аквариума и пр.) являются причиной того, что в 100-литровом, так называемом школьном аквариуме пятистам малькам к двухмесячному возрасту становится тесно. В силу некоторых обстоятельств я был вынужден какое-то время содержать своих питомцев в этих условиях, из-за чего ежедневно терял по нескольку рыбок, умудрявшихся выпрыгнуть из аквариума. После перемещения молоди в двухсотлитровую емкость эти неприятности прекратились.
